В феврале этого года на сайте Международного сообщества по правам человека (ISHR) была опубликована статья о положении дел по правам человека на Украине.

 

«Провозглашение независимости в 1991 году и распад Советского Союза были важными моментами в истории Украины, явный поворотный момент которой начался с Евромайдана 2013 года. Несмотря на борьбу за власть и вмешательство России в президентские выборы, Украина превратилась в современную и демократическую страну. После незаконной аннексии Крыма в 2014 году последовала дальнейшая эскалация со стороны России, в частности, с созданием на востоке Украины вооруженных формирований Донбасса, которые воевали там совместно с регулярными российскими войсками против украинских вооруженных сил. С тех пор восточноукраинский промышленный район от остальной Украины отделяет 450-километровая линия фронта. 24 февраля 2022 года российские войска начали полномасштабное наступление с нескольких направлений с целью свержения украинской власти и замены ее пророссийским режимом. С тех пор имели место вопиющие нарушения прав человека со стороны России-агрессора, включая собственно агрессивную войну, нарушающую международное право, прицельные обстрелы гражданских объектов, самые разнообразные военные преступления, произвольные аресты, пытки, изнасилования, похищения людей. и расстрел мирных жителей. С 24 февраля 2022 года миллионы людей покинули страну, в которой ISHR поддерживает постоянный контакт с сотрудниками и членами и оказывает гуманитарную помощь нуждающимся и беженцам.»

 

С оценкой нарушений прав человека и международного права со стороны России, мне лично всё понятно. Начнём анализ «аннексии Крыма». Начнём с того, что Крым стал территорией Российской империи в результате русско-турецкой войны, которая велась между Россией и Османской империей в 1768-1774 гг.

Война эта закончилась подписанием Кючук-Кайнарджийского мирного договора от 10 июля 1774 г. В соответствии с № 19 данного договора, Крым «остаётся в полном, вечном и непрекословном владении Российской империи.» Крым принадлежит России в соответствии с международным договором. Соблюдение международных договоров является неотъемлимой частью международного права. Поэтому не было никакой «аннексии» Крыма со стороны России. Насчёт «прицельных обстрелов гражданских объектов, насилий» и пр. со стороны России-агрессора. Почему же отчёт умалчивает о тех же действиях со стороны Вооружённых сил Украины, а в большей степени со стороны преславутого нацистского батальона «Азов» в отношении жителей «восточно-украинских районов», которые не захотели подчиниться Киеву. Причём, с самого начала, в 2014 году, восточно-украинские территории требовали автономии. АВТОНОМИИ (!) в составе Украины !!! Они не хотели выходить из Украины. Однако все эти действия Киева по отношении к своим (на тот момент) гражданам: обстрел мирных жителей, насилие и прочее, оттолкнули жителей востока Украины от Киева. Они не захотели находиться в составе страны, где про-фашистские персоны времён 2-й мировой войны, были объявлены «героями Украины». Это тоже самое, что объявить «героем Германии», например, Генриха Гиммлера. А почему бы и нет? Ведь он тоже «боролся за Германию». Разве нет? Или Йозефа Геббельса, или Адольфа Шикльгруббера. Ведь они все боролись за Германию. Но Германия никогда на это не пойдёт. Немцы помнят, к чему привёл нацизм саму страну и её жителей. Да, немцы это помнят. А вот в Киеве об этом забыли. Или кто-то «попросил» их забыть о нацизме и его прислужниках?

 

 

Я постоянно призывал и призываю все страны, замешанные в этой войне: Россию, Украину, Великобританию, ЕС и США сесть за стол переговоров и закончить эту позорную войну. Позорную для всех без исключений!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

4 мая на сайте германского журнала “Spiegel“ была опубликована статья:

 

 

"Как Кремль использует Интернет в качестве оружия"

 

Сначала шпионить, потом атаковать: с помощью хакерской компании Кремль модернизировал свои секретные службы и армию в цифровом виде.

 

Часть 1:

"Затмение"

 

«В связи с событиями в Украине я решил обнародовать эту информацию», — с такими словами сообщил разоблачитель Ханнесу Мюнцингеру. Анонимный источник передает внутренние документы российской компании «Вулкан» — электронные письма, планы проектов, инструкции. То, что в нем описано, поначалу кажется невероятным: говорят, что поезда сходят с рельсов, электростанции выходят из строя, и все это по нажатию кнопки на компьютере. Может такое быть?

     В ходе своего исследования Ханнес Мюнцингер и Александра Ройкова обнаруживают, что это уже произошло. Они находят Богдана Сойчука, который работает в энергоснабжающей компанию в Украине, и рассказывает, как на их компьютерах двигался волшебный курсор мыши, а потом у сотен тысяч людей отключилось электричество: Отключение из-за хакерской атаки.

 

 

Часть2:

"Предупреждение"

 

Незадолго до нападения России на Украину хакеры наносят удар: Россия отключает спутниковую связь украинской армии. Шведские жители и немецкие ветряные турбины также отключены: сопутствующий ущерб. Затем начинается война, свидетелем которой в Киеве становится Александра Ройкова.

     Тем временем Ханнес Мюнцингер спрашивает себя: кто тот анонимный источник, который подвергает ее жизнь риску? О чем именно она хочет нас предупредить — и какую роль играет Вулкан? Он надеется получить первые ответы на Blackhat, собрании хакеров в Лас-Вегасе, где никогда не знаешь, с кем имеешь дело: с киберпреступниками или со шпионами. Неожиданный гость дает важную подсказку.

 

Часть 3:

„Песчаные черви“

 

Мы углубляемся в «Vulkan Files». Нам помогает украинский эксперт, который помог своей стране защититься от хакерских атак: Марина Кротофил. Мы читаем с ней инструкции и электронные письма, и нам объясняют детали. Мы сталкиваемся с программным обеспечением под названием «Скан». Программа ищет в Интернете цели для российских спецслужб: сначала шпионит, потом атакует.

      Что мы также находим в документах Вулкана: последовательность цифр 74455. За этим стоит подразделение российской военной разведки под названием «Песчаный червь». Группа атакует, удаляет и уничтожает файлы по всему миру через Интернет. О таинственном существе написаны целые книги. Как связаны компания «Вулкан» и небезызвестное элитное хакерское подразделение?

 

Часть 4:

"Под контролем"

 

В Киеве при авантюрных обстоятельствах Ханнес Мюнцингер знакомится с двумя загадочными мужчинами, которые очень много знают о компании «Вулкан». Но сначала он должен завоевать их доверие.

     Кроме того, украинка рассказывает нам, как российская армия занимает ее место жительства в Херсоне, а затем перенаправляет интернет. YouTube, украинские новости, Facebook: заблокированы. Вместо этого была только российская пропаганда и фейковые новости.

Об этом виде информационной войны мы говорим с бывшим главой Агентства кибербезопасности Украины Романом Боярчуком. Для него эти вторжения более коварны и тревожны, чем хакерские атаки. В документах Вулкана мы находим программу под названием Амесит, которая делает возможным такое пропагандистское вмешательство.

 

 

Часть 5:

„Инсайдер“

 

Мы ищем людей, которые своей работой в Vulkan делают возможной войну Путина в Интернете. Мы можем выделить их довольно много.

Некоторые из них сейчас живут в Европе. Только Вулкан теперь на западе, как это сочетается? Мы стыкуемся, чтобы поговорить с ними. Мы звоним в десятки дверей одновременно. И один не просто открывается - он хочет поговорить с нами.

     Мы на собственном опыте узнаем, как работает компания Vulkan. Как компания полагается на конфиденциальность даже внутри своей компании. Как боссы взывают к патриотизму и используют свои связи в армии. Инсайдер также сообщает нам, что инструменты Vulkan будут использоваться и в России. против собственного народа.

 

 

Часть 6:

«Противостояние»

 

Узнаём, что бывший главный разработчик Вулкана сейчас живет в Дублине. По его собственным заявлениям, он работает в Amazon Web Services. Совсем недавно у производителя оружия Vulkan, теперь у одной из самых важных ИТ-компаний в мире, как это сочетается?

В нашем заключительном эпизоде «Войны Путина в сети» мы собираем воедино кусочки головоломки «Вулканские файлы». Мы видим, как Россия готовится к войне в Интернете. А после наших разоблачений звучат призывы ввести санкции против компании «Вулкан».

 

Вот такая статья была опубликована.

 

 

Я так понимаю, что речь идёт о НТЦ «Вулкан». Предприятие, занимающееся аудитом информационной безопасности и управлением безопасности информации. Я, правда, не совсем понял сути написанного. И, главное, для кого эта статья написана? Кроме громкого названия, по сути, в самой статье нет ничего интересного.

     Часть 2. «не задолго до начала войны Россия отключила спутниковую связь украинской армии». Для чего?

 

В ночь с 30 на 31 декабря 2021 года состоялся продолжительный телефонный разговор между президентами США и России. 23 января Госдепартамент санкционировал добровольный отъезд наемных сотрудников США и распорядился об отъезде соответствующих членов семей из посольства в Киеве из-за сохраняющейся угрозы военных действий со стороны России, — сказано в заявлении Госдепа. Кроме того, Госдеп рекомендует вернуться домой американским гражданам, которые могут находиться на территории Украины.

       За месяц до начала войны. Совпадение? Не думаю. В таких делах подобного рода совпадений не бывает. Так что мы имеем?

       В декабре 2021 года состоялся диалог между Байденом и Путиным. В январе 2022 началась эвакуация дипломатов и граждан США из Украины. 24 февраля Россия начала военные действия против Украины. Запад ввёл кучу всевозможных санкций против Москвы с целью подрыва российской экономики. Цель достигнута? Не знаю как насчёт экономики России, но экономика Запада подорвана в результате этих самых санкций. Кому всё это было выгодно? Путину? Могу допустить. Но....способен ли Путин в одиночку всё это провернуть? Нет! Вместе с США? Тоже нет. Так кто же стоит за всем этим спектаклем? Кто является дирижёром?        Почему не было санкций из-за Сербии? Из-за Ирака или Ливии? Почему не было санкций против России за поддержку Башара Асада? Почему Украина стала той самой разменной монетой в политических играх? За что страдает украинский народ? Простые люди: женщины, старики, дети. Я имею ввиду не только период с 24 февраля 2022 года. Я имею ввиду весь период украинской трагедии начиная с 2014 года.

       Ситуация с каждым днём усугубляется. С каждым днём мир подходит всё ближе и ближе к черте "невозврата". Пора прекратить войну! Пора сесть за стол переговоров!!!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Населённый пункт Хайденау. Кроме нас туда же направляли в тот же день ещё трёх человек. Судя по фамилиям это были двое армян и один азербайджанец. Выезд послезавтра. Эти 2 дня мы потратили на приобретение того, что нам возможно пригодится на новом месте. На что, естественно, хватило наших запасов денег. Которые уже закончились в результате этих последних закупок.

И вот в пятницу утром, мы собрались около администрации лагеря. Нам объявили, что решение федерального ведомства по нашему прошению об убежище мы получим по месту нашего нового пребывания. В общей сложности нас было человек двенадцать. Пришёл маленький автобус. Мы все в него уселись и поехали. Водитель сказал, что ехать примерно часа полтора. Мы тронулись в путь. По пути мы заезжали в различные населённые пункты. Судя по размерам, это были деревни. Но не как у нас деревни, где сразу видно, что это деревня. В Германии деревни походили на наши маленькие городки. Но именовались «Dorf“ (деревня). И вот в автобусе остались только мы впятером. Где-то около 14 часов нас привезли в деревню и высадили около «ратхауса» (Rathaus, по нашему «Дом Советов». Так в Германии именуют здания администрации сёл, городов, районов). Водитель сопроводил нас в здание. Потом вошёл в какой-то кабинет, а мы остались ждать в коридоре. Минуты через три вышел, попрощался с нами и уехал. Ещё минуты через три из кабинета вышли двое. Один по страше, лет шестидесяти и второй по моложе, лет сорока.

- Herr Richard, - представился тот, кто по моложе Ich bin Sozialdienst Mitarbeiter. (Господин Рихард. Я сотрудник социальной службы)

- Herr Schinkel, - представился другой. Ich bin Leiter von Ordnungsamt. (Господин Шинкель. Я руководитель отдела правопорядка).

- Kann jemand von euch deutsch? ,- обратился Рихард. (Кто-нибудь из вас знает немецкий?)

 

Я его понял. И ответил

- Ихь кан хохдойчь. - ответил я. Что означает «я знаю литературный немецкий язык»

- Schon gut. Ist besser, als nichts, - сказал Шинкель. (Уже хорошо. Лучше, чем ничего)

 

 

После чего пригласили меня в кабинет. Там они снова заполняли формуляры. (Должен сказать, что такое количество бумаг, что заполняется в Германии, я нигде больше не встречал). Как всегда: фамилия, имя, отчество, дата рождения, национальность и вероисповедание. Больше здесь никого ничего не интересует. После меня заходили по одному и другие «коллеги», что приехали с нами. Тот же самый набор вопросов.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Ехали часа два. Въехали в город. Судя по всему, город большой. На окраине города большой огороженный колючей проволокой участок. Думаю, раньше здесь располагалась какая-то воинская часть. Как впоследствии я узнал, я был прав. Там была английская часть. Северная Рейн-Вестфалия, а мы там и оказались, была английской зоной оккупации после 2-й мировой войны. Автобус, проехав ворота, въехал на территорию лагеря. Мы вышли из него, у кого были вещи, забрали вещи из багажного отсека. Нас встречал человек с нашивкой на груди securite. Служба безопасности лагеря, как я понял. Охрана, стало быть. Он повёл нас в ресепшен. Там нас распределяли вновь по корпусам и комнатам зданий, расположенных на территории лагеря. Юсуф с женой и сыном получили отдельную комнату на семью. Нас с Андрюхой и Арсеном привели в комнату, где было штук 10, наверное, кроватей. В один ярус. Мы заняли три пустующие кровати. В комнате были все русскоговорящие. Один русский, по имени Валера из Казахстана, один узбек и остальные все чеченцы. Только разместились, пошли ужинать в столовую. Кормили не плохо, должен сказать. Мне понравилось. Потом все гурьбой решили сходить в город. Чеченцы, которые были здесь уже не один месяц, сказали, что до центра города минут 40 ходьбы. Город действительно был большой. Ухоженный. Чистый. Погуляв пару часов, мы вернулись в лагерь. Пропускали в лагерь только по пропускам, выданным нам при оформлении в лагерь. Так началась лагерная наша жизнь: подъём, завтрак, прогулка по городу, обед, прогулка по городу, ужин, прогулка по городу, отбой. Иногда были исключения. Если шёл дождь, то гулять не ходили. У кого не было элементарной одежды по погоде, её выдавали из запасов германского красного креста, представители которого были в нашем лагере. Так шли дни за днями. В нашей комнате практически всех ловили в магазинах за воровство. Кого за кражу сигарет, кого за водку. Я не воровал и старался удержать от этого Андрюху. Со временем, смотрю, на нас начали смотреть косо. Как так? Все воруют, а вы нет? Нам давали раз в 5 дней деньги из расчёта 95 центов в день. Еда была бесплатной, но многие курили. Хорошо, что у меня были не много запасов евро ещё из дома. Этого хватало на курево. От алкоголя в Германии я отказался. И чтобы не выделяться из толпы, я сказал, что «сегодня я возьму рюкзак в Галерее (сеть магазинов в Германии) и мп3 плеер в «Медиамаркте» (сеть магазинов в Германии). Все посмотрели на меня как на идиота. И там и там есть охрана. Мало того, и там и там на всех товарах приделаны так называемые «алярмы» (сигнализация). Погода была пасмурная. Не смотря на это, вся комната пошла с нами. Все хотели посмотреть на «камикадзу», как они меня окрестили. Первым в моих планах был рюкзак. Зашёл в магазин. Вслед за мной зашли и остальные и разошлись по сторонам, чтобы не групповаться вместе и не мешать мне. Я зашёл сразу в отдел, где висели рюкзаки. Присмотрелся. Сигнализацию на рюкзаке я увидел сразу. Она были приделана к сталистой проволоке. Повесив понравившийся мне рюкзак на плечо, я направился в отдел курток. Там я сразу заприметил одного из охранников магазина. Я взял пару курток, подходящих мне по размеру, потом взял ещё одну, возле охранника, который там стоял. Было видно, что он сразу опознал во мне иностранца и насторожился. С деловым видом я направился с тремя куртками в примерочную кабину. Минут через десять я вышел оттуда. Было видно, что охранник с нетерпением ожидал моего выходе. Но, увидев, что все три куртки, которые я брал на примерку, я повесил на место, он расслабился. После этого я погулял ещё минут десять по магазину. Краешком глаза я видел, что этот охранник неотступно следовал за мной на почтительном удалении. После этого я направился к выходу. Все наши были на улице и ждали меня. Когда я подошёл к ним с рюкзаком на плече, у всех рты пооткрывались, но никто не мог сказать ни слова. Один Арсен промолвил: «Ну ты даёшь». После чего подошёл Ислам, чеченец и сказал: «Уважаю». До магазина «Медиамаркт» никто не проронил ни слова. Все знали, украсть что-то там гораздо сложнее, чем даже в Галлереи. В магазин я вошёл один. Все остались ждать на улице. Минут через пятнадцать я вышел. Видя моё унылое лицо, Ислам сказал: «Не огорчайся. Здесь украсть что-либо практически не возможно. Ты показал свой класс с рюкзаком. Этого достаточно». Отойдя метром за триста, я обратился к сопровождающим: «Мужики, есть у кого СД-диск? Хочу проверить плеер. Рабочий ли?» С этими словами я вытащил из нагрудного кармана новенький СД-плеер с наушниками. Это произвело фурор разорвавшейся бомбы. Меня взяли на руки и стали подбрасывать в воздух. Прохожие в испуге шарахались. Все требовали, чтобы я рассказал им, как мне удалось всё это провернуть. Я пообещал рассказать всё в лагере. Придя в лагерь, я начал свой рассказ. 

 

- Как многие из вас видели, придя в магазин, я взял рюкзак и повесил его на плечо. С этим рюкзаком я ходил по магазину около получаса, давая охранникам привыкнуть к тому, что Я С РЮКЗАКОМ. После этого я взял куртки. Причём одну из них я взял специально рядом с охранником. Чтобы он увидел, что у меня три куртки. Но, самое главное, чтобы он увидел, что я с рюкзаком пришёл в этот отдел. После чего я зашёл в примерочную кабину, где пробыл минут десять, якобы примеривая куртки. Но моей целью в кабинке было избавиться от сигнализации, прикреплённой к рюкзаку. После того, как мне удалось перепилить ножом эту сталистую проволоку и снять сигнализацию, я засунул её в карман одной из курток. После чего я вышел и демонстративно повесил все три куртки назад. Охранника в отделе курток интересовали только эти куртки, которые я брал. Он и представить не мог, что моим интересом был рюкзак.

- Хорошо, сказал Ислам. - Я бы до такого не додумался. Но плеер??? Как?

- Вы знаете, что плеер маленький. На сам плеер не возможно прикрепить сигнализацию. Значит...сигнализация могла быть только на коробке, в которой лежит плеер. Значит..нужно вытащить плеер из коробки и все проблемы решены.

- Да, - сказал Валера. - Но куда девать коробку и как вытащить плеер, ведь там натыкано море видеокамер.

- Видеокамер там много. - подтвердил я. - Но...в отделе, где продают холодильники, камер нет. Никто не сможет украсть холодильник. Именно в этом отделе я и вытащил плеер, а пустую коробку положил внутрь одного из холодильников.

 

Сегодня я был героем нашей комнаты. Все весь вечер обсуждали мою схему кражи. Кто-то громогласно обещал, что повторит мой успех и возьмёт гораздо больше, чем я.

 

Каждый день мы, проходя мимо администрации лагеря, смотрели доску объявлений, где вывешивали информацию о том, кого из просителей убежища, когда и куда будут направлять. Так называемый «трансфер». Потому как, каждый день прибывали новые просители, а лагерь был не резиновый. Администрации сёл и городов присылали в федеральное ведомство информацию о том, сколько беженцев они могут принять. На основании этих сведений и принималось решение, кого и куда направить. Через 2 недели нашего прибывания в лагере, на доске объявлений появились и наши с Андрюхой фамилии.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Весь день мы провели в пути. И вечером, около половины одиннадцатого, мы пришли к зданию Федерального ведомства по признанию беженцами. У здания стояли и курили мужчина, явно чеченской национальности и девушка, явно русская. К тому же разговаривали по русски.

- Добрый вечер, - обратился я к ним.
- Добрый вечер, - откликнулась девушка.

Мужчина с явным недоверием и каким-то презрением, что-ли, осмотрел нас. Осмотрел так, как осматривает орнитолог птиц в небе, нисколько не боясь, что те могут насрать ему на голову.

- Здесь бундесамт? - спросил я их.
- Да здесь, - ответила девушка. - А вы сдаваться?
Здесь мне стало как-то не по себе. Мой дед воевал в великую отечественную с немцами, а внук приехал к немцам сдаваться. В этот момент я проклял Андрюху за его бредовую идею и, в большей степени себя, что поддался этой идеи. Но, назвался грибом, полезай в азюль.
- Да, сдаваться, - со вздохом ответил я.
- Мы тоже сдаваться. А вы откуда?
- Из Белоруссии, - вмешался Андрюха. - А вы?
- Я из Украины, - ответила девушка. - А Заур из Чечни.
Я не ошибся, спутником девушки был чеченец. Это меня не удивило. У них, там в Чечне, громыхала вторая чеченская война. И Европа — наилучший выход из ситуации. Можно сказать, что воевал с ненавистным московским режимом с оружием в руках, и тебе сразу дадут убежище. ( Так я думал тогда, но вскоре убедился, что сильно ошибался. Немцы, как и другие европейские представители, уже давно не верят просто словам. Они прекрасно знают, что 9 из 10 беженцев нагло врут. Знают, но делают вид, что верят. А через некоторое время, как правило в течении месяца, они отказывают в предоставлении убежища тем, кто не смог документально подтвердить свой рассказ.)
- Вам нужно в ресепшн.
- Куда, - не понял Андрей.
- В ресепшн. Это регистрация у них так называется.

 

В ресепшене восседал тучного вида немец. Лет пятидесяти.

- Азюль, - сказал я ему. Не зная, что ещё сказать.

- Seit ihr zu zweit? ( Вас двое?) - спросил он

 

Я понял только «цвай», то есть два. То есть, два человека.

- «Я» - ответил я.

- Okay. Gleich kommt Bus. Wartet ihr draußen (Хорошо. Сейчас приедет автобус. Подождите на улице)

 

Кроме «Бус», то есть автобус, я ничего не понял. Но и этого было вполне достаточно, чтобы понять, что мы должны ждать автобуса. Мы с Андрюхой вышли на улицу и стали ждать. К чеченцу с украинкой уже не стали подходить. Минут через 10 подошёл микроавтобус. Из здания вышло ещё человек пять азиатской наружности. Мы все сели в автобус и поехали. Куда? Одному Богу известно. Ехали, наверное, минут сорок. Подъехали на стоянку около двухэтажного домика с вывеской «Gästehaus“. „Гостевой дом». Литературный немецкий язык я знал не плохо. Вот только разговорный не понимал ни слова. Как-то странно они разговаривали. Не так, как пишут.

 

- Aussteigen! (Выходите) - проговорил водитель.

Видя, что все потянулись к выходу из автобуса, пошли и мы. У входа нас встречали двое: мужчина и женщина. Они подсчитали количество мужчин и женщин, приехавших, и пригласили в решепшен. Я уже стал привыкать к слову «ресепшен». Там заполнили какие-то бланки на немецком языке. Спросили фамилию, имя и дату рождения. Документы никто ни у кого не спрашивал. Уже это стало мне интересно. Потом мужчина стал отводить всех в комнаты. Мы с Андрюхой попали в комнату, где стояли три двух-ярусные кровати. В комнате было четверо мужчин. Один армянин, который представился Арсеном. Второй азербайджанец, представившийся Юсуфом. Один был афганец и один пакистанец. Нижние кровати были уже заняты и мы разместились на верхних. Время уже приближалось к полуночи. Я пошёл покурить. Армянин и азербайджанец присоединились ко мне. Как оказалось, курил только армянин. Пока курили, каждый рассказал свою историю. Арсен приехал в Германию из Азербайджана. Там очень плохо относились к армянам. Сам он художник. Юсуф с женой и двенадцатилетним сыном жил в Армении. Там очень плохо относились к азербайджанцам. Меня их истории рассмешили. Правда, показывать это я не стал. С одной стороны я их понимал. Каждый из них приехал в Европу, в частности в Германию, в поисках лучшей жизни. В надежде пожить по-человечески. Они явно исходили из того, что германские власти знали о конфронтации между Азербайджаном и Арменией из-за Карабаха. И что, услышав, что армянин из Азербайджана, а азербайджанская семья из Армении, германские власти примут их с распростёртыми объятиями и сразу же дадут заветный «голубой» или так называемый «женевский» паспорт беженца. Покурив, мы вошли обратно. Разделись и улеглись в кровати. Так началась наша с Андрюхой новая жизнь В чужой стране. Чужой язык. Чужая культура и чужой менталитет. Что нас ждёт впереди? Никто не знает....С этими не спокойными мыслями я и заснул. Сказалась усталость последних дней, с того самого момента, как я покинул свою квартиру, пустившись в авантюру.

В шесть часов утра в комнате включили свет. Подъём. Пошли умылись, побрились и спустились на первый этаж, где нас ждал завтрак: 2 булочки, кубик масла, сыр, конфитюр, кофе или чай на выбор. «Не густо», подумал я. Но, оказалось, вполне достаточно. Я даже наелся. В семь утра подошёл большой туристический автобус. Из здания с вещами вышло в общей сложности человек сорок, наверное, если не больше. У кого были вещи, сложили в багажные отсеки, разместились в автобусе и поехали. Я маленько вздремнул. Ехали полтора часа. В половине девятого автобус заехал через открытые ворота на территорию какого-то большого здания. Припарковался и мы все вылезли из него. У входа в здание была вывеска «Bundesamt für Migration und Flüchtlinge» (Федеральное агентство по миграции и беженцам). Здание было огромное. Нас всех завели внутрь. В порядке живой очереди каждый подходил к окошечку, где на него оформляли формуляры. У кого были документы ( а таких было очень мало), забирали документы и по ним писали эти самые формуляры. У кого не было документов (а таких было большинство), записывали данные со слов. Потом каждому выдали маленький талончик с номером. И, показав на висевшие в зале несколько мониторов, объяснили, что, увидев свой номер и номер комнаты, в которую мы должны войти, мы должны незамедлительно это сделать. Кроме нашей группы в здании было ещё, думаю, человек пятьдесят. Тоже беженцев. Те, кто уже был знаком с такой процедурой, объяснили не сведущим, что сейчас будут «брать интервью». Как потом я понял, «брать интервью» - по нашему называется «будут допрашивать». На улице было тепло, солнечно. Мы стояли, разговаривали и курили одну сигарету за другой. В тревожном ожидании: что будут спрашивать? Как отвечать? Что говорить, чтобы поверили в тот бред, который придумали в качестве причины, по которой покинули Родину? Поверят или нет? Будут проверять наши слова или нет? А если будут проверять, то как?

В это время из здания вышел молодой парень. Явно армянин. Все к нему. Ну что? Что спрашивают? Что нам говорить?

 

- Э, я не знаю, да. Я сказал, что мой мама чечен. Что я живу в Грозный, да. Там война. Русские бомбят мой город и я уехал, потому што не хочу лежать мёртвый, да, как баран.

- И что они сказали?

- Спросили в каком районе Грозный я жил, какая улица, какой школа посещал, где эта школа, на какой улица. Спросили на чеченском штото. Ээээ. Откуда я знаю чеченский, да? Мой мама чечен. Это мало? Откуда я знаю Грозный, да?

 

Ну в общем всё было понятно. «Мой мама чечен», по мнению этого молодого армянина, должно было открыть ему ворота в жизнь в Германии. Его «мама чечен» такой же «чечен», как и я — королева Англии. Ясное дело, что «живу в Грозный» наспех придуманная легенда. Мог бы хотя бы поинтересоваться о районах города, об улицах, школах, кинотеатрах и прочем, что, в общем-то, должен знать каждый житель того или иного населённого пункта.

Около одиннадцати часов пригласили меня. В кабинете был мужчина лет пятидесяти и женщина, переводчица с русского языка. Разговор состоялся примерно такой. В подробностях я уже не помню. Всё-таки уже восемь лет минуло с тех пор.

 

- По какой причине Вы покинули Вашу Родину?

- Видите ли, я не согласен с тем, как страной руководит наш Президент.

- И Вы открыто высказывали Ваше недовольство?

- Да, открыто, на митингах в нашем селе.

- Я ничего не слышал о митингах в Вашем селе.

- Естественно. Ведь это обычное село. Не город. Не столица. Там нет ваших журналистов.

- Ну хорошо. Предположим. И что же Вы говорили на этих митингах?

- О том, что Батька должен уйти и на его место должен прийти кто-то из молодых, кто не зациклен на старой, советской модели развития страны и общества.

- Прекрасно. И Вы знаете такого кандидата?

- Нет. Я бы конечно и сам мог возглавить страну, но, боюсь, таких желающих тысячи. Вряд-ли у меня был бы успех.

 

Я видел, как мои слова рассмешили этого немца.

 

- А как Вы относитесь к сексменьшинствам?

- Я к ним никак не отношусь. Я не из их круга. Но, на мой взгляд, это должен каждый человек сам для себя решать, кем он хочет быть. И никто не имеет права ему указывать, быть ему мужчиной нормальной ориентации или гомосексуалистом.

 

Я видел, что выражение «мужчина нормальной ориентации» не совсем ему понравилось. Ведь логически отсюда вытекает, что, в моём разумении, гомосексуалист является «мужчиной не нормальной ориентации». Ситуацию спасло то, что я никак не высказал моё неприятие гомиков.

 

- Хорошо. По Закону, в течении двух недель Вы получите решение федерального ведомства. Решение получите в лагере для беженцев, куда Вас и всех остальных сегодня отвезут.

 

На этом наше «интервью», или правильнее будет сказать, допрос, закончился. Я вышел на улицу. Андрюхи там не было. Наверное был ещё на допросе. Я закурил. Ко мне подошёл Юсуф со своим семейством.

 

- Ну что? - поинтересовался я. - Как прошло интервью?

- Меня одного вызывали. Жену и сына нет. Спрашивали, где наши документы. Я сказал, что, наш дом сожгли армяне. В доме сгорели и все наши документы.

- Поверили?

- Не знаю. Но это правда.

 

В последствии я не один раз сталкивался с другими «беженцами». Причём все были уверены, что продумали свои легенды от и до и, что, обмануть немцев им не составит особого труда. Сгорели документы. Хорошо. Как же тебе с женой и сыном удалось пересечь границу? Пешком? На ослах? Как пропустили пограничники без визы, без паспортов? Ну да ладно. Не моё это дело. Где же Андрюха? Что он там наговорит? Фантазии у него всегда бьют через край. Как бы не переборщил. Пока мы ехали после встречи со Славиком, мы вкратце обговорили с Андрюхой, что будем бить та то, что были не согласны с режимом нашего Батьки. Особо не сильно переигрывая.

Минут через десять вышел и Андрюха.

 

- Ну что? Какую байку ты им втёр? - поинтересовался я.

- Да ничего особенного. Что я состоял в группе сопротивления против Президента Белоруссии. Что нас в группе было двенадцать человек. Только наши односельчане, хорошо нам знакомые. В которых мы были абсолютно уверены. И что руководителем нашей группы был ты.

 

Услышав это, мне стало плохо. Я знал, что Андрюха умел сочинять на ходу. Ни о чём таком мы с ним не договаривались. Проверить эту информацию немцы не могли. Да и будут ли они вообще что-то проверять? В Германии миллионы беженцев. (Потом, на много позже, я познал главную истину. Проверять бред или правду, рассказанные беженцами, никто в Германии, да и не только в Германии, проверять не будет. Если соискатель убежища хочет, чтобы ему поверили, он должен сам доказать, что всё, что он рассказал, является правдой. Официальные бумаги, публикации в СМИ и пр.)

 

Нам пришлось ждать, пока все пройдут интервью. Где-то в половине четвёртого во двор въехало ещё два больших автобуса. В 16,00 началась погрузка в автобусы. Причём погрузка происходила по фамилиям. Я понял так, что всех развезут по разным лагерям беженцев. И как в последствии оказалось, я был прав. Мы с Андрюхой, Юсуф с семейством и Арсен попали в один автобус. Что, в общем-то, меня обрадовало. Хоть кто-то уже знакомый, будет с нами.